На второй неделе обучения моих детей в местной школе, наша средняя Алена притащила домой инструкцию, как сделать довольно внушительную поделку. Бумажный олимпийский огонь. Дети по-итальянски говорили крайне плохо, понимали и того меньше, так что Алена толком не знала, зачем она все это принесла, но вроде бы поделку надо было сделать. Вроде бы дома. Вроде бы к завтрашнему дню.

Ха. Ерунда. Закаленная российской школой мама в моем лице храбро отправила детей спать, а сама довольно долго в ночи клеила и раскрашивала весь этот олимпийский, не побоюсь этого слова, огонь. К утру все было готово, и гордый ребенок пришел в школу с факелом в руке.

В конце школьного дня меня ждал ну не скандал, но разборка.

— Никогда — сказали мне учителя, — никогда и ни при каких условиях в нашей школе родители не делают ЗА детей ничего. Ни в чем не помогают. Ничего не делают вместо ребенка. Все в школе делают дети самостоятельно или с нашей (учительской) помощью.

Оказывается, факел этот дети должны были делать в течение всего года. А инструкции раздали, чтобы дети просто знали, что будет происходить.

И они и делали его целый год. Одну поделку. Я все смеялась, ну как так — целый год один несчастный факел, а потом поняла, что они не просто так его делали, а изучали историю олимпийских игр, и каждое звено в этом факеле, каждая искра его огня, каждый новый наклеенный листочек означали полученные детьми новые знания.

Каждая вторая русскоговорящая мама, которая привозит ребенка в Европу, через пару месяцев начинает:

— требовать от учителей домашнего задания;

— приставать к директору, какого репетитора нанять ребенку;

— переписываться с другими мамами в группах Фейсбука на тему, учат ли дети хоть что-нибудь;

— заставлять ребенка проходить и российскую школьную программу параллельно;

— волноваться, что школа готовит здесь не к Оксфорду (принцип советской системы), а к профессиональной жизни, в связи с чем нет никакой установки, что все дети должны получить высшее образование.

Все это проделала и я. И последовательно, и параллельно.

Я требовала домашние задания, я спрашивала у местных русских мам, где здесь школы, в которых «делают хоть что-нибудь», я приставала к учителям, что еще надо сделать моим детям, пока учителя не спросили меня: а почему вы не спрашиваете, счастливы ли ваши дети в нашей школе?

И я тогда, наконец, поняла, что дети мои счастливы. Они стали спокойнее, свободнее, раскованнее. Они могут высказать свое мнение. Они точно знают, что они чувствуют и что хотят. И самое главное: я вижу, что их учителя — это важные взрослые в их жизни, и от этого мне самой наконец-то спокойно. 

О том, что такое slow-education по-швейцарски, написала моя двенадцатилетняя дочь Олеся.

В начале каждого года мы пишем такие записочки с ответами на два вопроса:

- что вы хотите получить от школы,

- что вы хотите дать школе.

Ответы за каждый год изучают, конечно, учителя, а потом отдают родителям. Так родители из года в год видят, что больше всего нравится ребенку получать и отдавать. Мама говорит — так нам  не придется в 30 лет выяснять у психолога, чем мне нравится заниматься.

Константин Бочарский задумался, как убедительно объяснить сыну, «зачем нужно учиться».

...Известно, что отсутствие образования отнимает шанс выбраться из трущоб, а жизнь в трущобах может дать только один вариант карьеры — в бандах. Причем весьма скоротечной. В интервью, записанных с молодыми жителями фавел, те говорили, что хотели бы быстрее «выйти из дела» — срок жизни у участника уличных группировок слишком короткий, что они прекрасно видели на примерах своих друзей и соседей.

Проблем с мотивацией не было, однако, начав занятия, автор проекта обнаружил еще одну специфику. У учащихся была очень короткая «мотивационная цепочка» — если ученики не понимали, для чего они изучают конкретный вопрос, то просто переставали учиться. Преподаватель столкнулся с непростой задачей: каждый раз готовясь к уроку, он должен был кроме подготовки учебного материала, придумать, как показать детям, для чего им нужны эти знания. И эта аргументация должна быть веской. Причем именно для этих конкретных детей.

Читая статью, я невольно вспоминал свою учебу в школе, а потом в институте, где все 15 лет никто не утруждал себя объяснениями, зачем все это надо. Таблица умножения? Просто запомни, что шестью три — восемнадцать. Уравнения с иксом, части речи, валентность атома хрома. Чтобы вы ответили участнику молодежной банды, если бы тот спросил, зачем ему знать, как берут интеграл? 15 лет мы учим чудовищную гору, наверное, важных знаний, без малейшей попытки встроить в процесс обучения ответ на вопрос «зачем». И, тем самым, создать мотивацию. То, что понятно членам малолетних банд, не очевидно создателям систем образования.

Ирина Климова взяла интервью у Марии Дружковой, создавшей для своей дочери такую среду, в которой хочется учиться много, разному и без принуждения.

— Что вы можете посоветовать родителям, которые хотят помочь своим детям найти свое призвание?

— Для начала надо спросить родителей — а делают ли они то, что хотят? За один-два шага подходишь к тому, что люди — не свободны, люди не чувствуют себя вправе делать то, что они считают нужным. Это большой отдельный разговор. А рецепт по поиску призвания у меня такой — найдите сначала призвание на неделю. Что для тебя имеет смысл делать сегодня, завтра? Следующую неделю? Что ты будешь делать в следующие пять минут? И кто это решает?

Родитель может подарить ребенку день, сказать: «Хорошо, мы не правители мира как в том упражнении, но один день мы можем сделать своим, давай сделаем сегодня то, что имеет для тебя смысл». Может быть, ребенок захочет то, что ему запрещали делать раньше: посмотреть кино или поиграть в компьютерные игры — это некая проверка, действительно ли есть свобода. А потом они начинают хотеть чего-то осмысленного и глубокого. Когда им начинают доверять, тогда и происходит самое интересное. И тогда можно многое сделать: сходить в музей, в университет, посмотреть в интернете эксперимент и сделать его дома, изучить вместе с ребенком новую компьютерную игру. Сделать то, что ребенок хочет, сделать это вместе и получить от этого удовольствие. Призвание начинается с маленьких, локальных но немедленных шагов. Делай то, чего просит душа — сейчас, в следующую минуту час, неделю. Мне кажется, такие упражнения надо чаще делать, тогда, я думаю, призвание вырисуется само.

А Ирина Никишина написала о принципах slow education но в образовании взрослых:

...Я напоминала умирающего от жажды странника, которому, наконец, дали вдоволь напиться воды. Я плавно перетекала с одного с тренинга на другой, с семинара на практику, с практики на семинар. И мне казалось, что вот еще чуть-чуть и мой длительный процесс познания себя завершится. Я, наконец, излечу все свои травмы, раскрою в себе действенные ресурсы, и вот тогда начнется моя новая удивительная жизнь, где не будет места ни боли, ни страхам, ни страданиям. А будет лишь красота и гармония. Но красота с гармонией почему-то запаздывали, а вместо них все чаще появлялось раздражение и недовольство собой. Мне стало казаться, что я мало делаю, медленно двигаюсь, отстаю от других. И я устанавливала новые рубежи и брала новые вершины.

Предыдущие публикации Альманаха:

«Альманах ЖИ!» Slow life. Замедляемся по правилам

«Альманах ЖИ!» Slow life. Бизнес без спешки

«Альманах ЖИ!» Slow life. Достаточно денег — это сколько?

«Альманах ЖИ!» Slow life. Путешествия со вкусом

«Альманах ЖИ!» Slow life. К здоровью в своем темпе

Саморазвитие #slow-life #Дети #Обучение