В декабре 2017 года, незадолго до моего 40-летия, мама сделала мне необыкновенный подарок — ей удалось найти папку с мемуарами моего деда, Дмитрия Васильевича Пономарëва.

Я открыла эту папку и задохнулась от восторга: первая глава называлась «Родословие». Значит мне удастся, наконец, что-то узнать о своих давно ушедших родственниках, и я смогу поделиться этими бесценными сведениями с братом, с детьми, извлечь какие-то свои уроки. Последнее мне удалось.

Урок 1 — мемуары полезнее учебников истории

Текст рукописи я решила перенабрать на компьютере, уж больно ветхими были страницы. С годовалой дочкой на руках печатать было непросто, поэтому я начитывала книгу вслух на гугловский распознаватель голоса.

У чтения вслух оказался неожиданный эффект: старшая дочь приходила ко мне, чтоб послушать дедушкину историю жизни. Ужасалась и удивлялась событиям после Первой мировой войны, голоду в селах и городах, радовалась тому, как мы живем сейчас — сытости, доступности информации, возможности выбора.

Урок 2 — отыскивать корни интереснее, чем узнавать существующую родню

У меня были свои открытия. Теперь я в курсе, что где-то в России у нас есть родственники, о которых вряд ли что-то можно узнать: в родном городе дедушки Гурьевске никого не осталось. Вопрос, хочу ли я знакомиться с сибирской родней. Пожалуй, мне было бы интересно, кто кем стал и где теперь живет. Но я не чувствую потребности налаживать более близкие связи.

Дед писал, что их род был многочисленным, но ограничился описанием только своих близких родственников.

Откуда пошла дедушкина семья? Эта еще та загадка! Еще в петровские и екатерининские времена в Сибири добывали и плавили серебро, железо и другие металлы. Открылись заводы, на которых работали ссыльные каторжники. Может, оттуда мои корни? Или от беженцев с Урала и севера России, которые приехали в Гурьевск на вольные поселения в поисках лучшей доли? Или от золотарей, открывших в тайге рудники-прииски? Вот куда хотелось бы занырнуть...

Урок 3 — поиск корней приводит к кладу семейных ценностей

Кто бы ни были мои предки, детям своим они привили те ценности, которые в моей жизни и сейчас стоят во главе угла.

Прапрадед был большим тружеником: мог сложить печь, плотничать, сапожничать, плести сети, катать валенки и шляпы, делать бочки и кадки, вырезать гребни и расчёски и даже отслужить молебен, хотя попов терпеть не мог. Интересно, что я лет до 30 вообще не хотела ничего руками делать, но потом, когда занялась творчеством, удивлялась, что у меня все получается: и из бисера плести, и декупажить, и вязать, и вышивать.

Последние годы прапрадеда были самыми интересными в его жизни: он научился читать и днями пропадал в местной библиотеке. Это во многом объясняет склонность маминых детей и внуков к непрерывному обучению. Прапрадед говорил: «Я много царей и властей пережил, а вот какая социализьма, не знаю, хотелось бы дожить и посмотреть на неё». Посмотрел. В 1933 году деду исполнилось 110 лет. Я тоже мечтаю много чего посмотреть и дожить до 200 лет. Кажется, благодаря корням у меня есть шансы осуществить эту мечту.

Урок 4 — важно отдавать отчет, чью волю выполняешь

Дед написал о том, каким замечательным был его отец. Столяр, плотник, модельщик, со своей артелью в поселке построил много домов. Грамоте обучен не был, уже взрослым сам научился писать и читать. Участвовал в русско-японской войне. Стал высококвалифицированным рабочим на Гурьевском заводе, разбирался в чертежах. Вступил в компартию. Был честен и принципиален.

Дальше в рассказе деда появляется то, что меня изрядно пугает, но здорово согласуется с реалиями того времени:

«В период коллективизации и ликвидации кулачества отца не раз посылали в деревню для проведения этих важнейших мероприятий. Враги ему многократно грозили, в него стреляли, но не смогли запугать — он неизменно выполнял волю партии. Мой отец понимал, что истинный коммунист — пролетарий без капиталистического груза частной собственности. Поэтому, как только дали указание сдавать скот, он, не колеблясь, безвозмездно отдал единственную корову, кормившую нас, пятерых детей, и лошадь, на которой мы привозили из леса топливо для дома и сено для коровы. Так мы стали полными пролетариями».

Семья отчаянно голодала, но прадед ни на мгновение не усомнился в правильности своего выбора.

Воспитанный им дед прожил с пролетарской установкой всю жизнь. И хотя неплохо зарабатывал, к концу жизни ничего не нажил. Он помогал всем: друзьям, родственникам близким и далеким, а своей жене, моей бабушке говорил, что у них все хорошо, и им на все хватает. До конца жизни он благодарил партию и правительство за то, что они дали ему возможность выучиться и «стать человеком». А если видел ошибки в системе, то считал их ошибками конкретных людей, а никак не правящего строя. Дед не дожил до перестройки, а если бы и дожил, не факт, что принял бы изменения и поменял взгляды на жизнь.

Вы можете представить, что такое происходит сейчас? Вы честно заработали какое-то имущество, а теперь его надо отдать без лишних обсуждений, чтобы... стать пролетарием? Все это выглядит, как сюр. Но это происходило с нашими близкими.

Каким мощным было тогда промывание мозгов, что главной ценностью становилась Партия, а семья и ее благополучие уходили на второй план?

Руководству большой страны нужен был послушный народ, поэтому все методы и средства были хороши, и не важно, что последствия ни тогда, ни сейчас логике не поддаются.

Урок 5 — времена и обстоятельства меняются, ценности остаются

Школу в Гурьевске построили, когда деду шел одиннадцатый год. Родители его снабдили сумкой-мешком, в ней — букварь, тетрадь, карандаш, ручка, чернильница, резинка и ножичек для очинки карандаша. Тогда же, в первый раз в жизни, ему справили зимнюю одежду и обувь. Теперь он мог спокойно гулять зимой по улицам, а раньше приходилось дожидаться, когда мама отвернется –– тогда натягивал ее валенки и полушубок, а иногда выскакивал во двор босиком.

С двенадцати лет на него, как на старшего сына, ложится работа по дому: заготовка дров и сена на зиму, огород, чистка скотного двора, уход за скотиной (пока у семьи еще была скотина), сбор урожая и грибов-ягод в лесу.

Как объяснить современному ребенку, что у него может не быть теплой одежды, чтобы выйти из дома? Как привить ему тягу к учебе? Как приучить к обязанностям по дому?

По той поре все было очевидно. Нет одежды — грустно, есть — жизнь прекрасна. Дров не нарубил — по шапке получил. И все-таки из книги деда можно получить ответы на мои сегодняшние вопросы:

● Трудолюбие — качество, которое прививается с детства, родители постоянно говорили деду о том, что быть лодырем стыдно. И не просто говорили, а показывали своим примером: его отец круглые сутки проводил на заводе, мама целыми днями занималась домом и детьми.

● Когда ребенок выполняет обязанности по дому, он понимает цену труду и уже по-другому относится к собственному имуществу — игрушкам и одежде.

● Самое теплое воспоминание о школе у деда — первая учительница, женщина, вложившая душу в обучение детей. Мы и сейчас так учителей своим детям ищем, не так ли?

Урок 6 — видишь шанс стать лучше, отрабатывай по полной

В 15 лет дед предпринял неудачную попытку устроиться на завод. В 16 ему везет больше — теперь он не только работник на заводе, но и ученик фабрично-заводского училища (ФЗУ). И теперь он наравне с отцом содержит семью. Помните фильм «Весна на Заречной улице», как рабочие засыпали на уроках? Дед пишет, что для их ФЗУ это была типичная картина. Хотя оценивали учеников строго: двоечников и прогульщиков отчисляли.

По окончании училища каждый выпускник должен был выдержать экспертизу минимум на третий разряд, Дед выдержал на четвертый. Через год он получил уже шестой разряд, а еще через год стал мастером цеха.

Советскому правительству были срочно нужны инженеры — и дед с двумя друзьями-заводчанами уехал учиться в Томский государственный университет на геолога. Первый год жили в неотапливаемом общежитии, паек состоял из куска хлеба весом 400 г и капустной баланды.

Чтобы выживать, парни устроились сначала в порт грузчиками, потом на подсобные работы в жилищно-арендное кооперативное товарищество (ЖАКТ) и снова грузчиками на дрожжевой завод. На последнем месте им особенно повезло: можно было есть сахар от пуза.

Жизнь состояла из работы, учебы и чуть-чуть сна. Многие студенты поступили в ТГУ после десятого класса школы. Дед с несколькими классами гурьевской школы и училищем по уровню знаний до них не дотягивал. Поэтому все свободное время он посвящал учебе. Очень быстро из отстающих учеников ему удалось выбиться в отличники. Для деда это был шанс, и он им воспользовался.

Уже на втором курсе ему удалось найти работу по специальности. Они с друзьями сняли комнату и съехали из общежития. Учеба деду нравилась. Вуз он окончил с красным дипломом и по распределению поехал в Казахстан, где работал и делал открытия в геологии.

Урок 7 — реагировать на несправедливость сейчас проще

В Казахстане дед устроился на работу в педагогический институт, где познакомился с моей бабушкой. Работа была интересная, семейная жизнь радовала. Но вскоре появилась ложка дегтя.

Деду не давали вести научные исследования: его научного руководителя посадили как врага народа (позже освободили за отсутствием состава преступления). Дед стал политически неблагонадежным. Но он не мог позволить запятнать свое имя. Он писал во все казахстанские инстанции и не получал ответа. Сначала он хотел вернуться в Россию — его готовы были принять в АН Москвы, ТГУ, с распростертыми руками приняли в Воронеже и других городах, но тогда он бы увез с собой клеймо неблагонадежности. В то время он чуть не наложил на себя руки и отчаянно пил.

Его друзья передали послание деда в ЦК ВКПб, Верховный Совет СССР и Генеральному прокурору СССР. Деда восстановили на всех позициях. Он продолжил заниматься наукой. И снова нашлись люди, которые вставляли ему палки в колеса. У деда были возможности уехать не только в другие страны Союза, но и за рубеж. Но для него было важнее сохранить репутацию. А еще он страстно любил Казахстан, который вдоль и поперек обошел пешком.

Подлости на работе продолжились даже после того, как он вышел на пенсию. Он закончил научное исследование и хотел опубликовать его результаты. Ему предложили издать книгу за свой счет. Дед отказался и пошел по пути соавторства: нашел академика, у которой был доступ к издательствам. Книга увидела свет.

Эта глава породила множество вопросов. Как бы изменилась жизнь семьи, прими дед решение переехать? Пришлось бы ему столько страдать из-за коррупции и продажности руководителей? Кем бы стала моя мама? И была бы она вообще моей мамой?

В нашей жизни мало что изменилось. Разве что несправедливость стало легче переживать —появились психологи и другие специалисты, которые помогают снимать стресс и не доводить ситуацию до алкоголя или чего покрепче.

Про себя поняла, почему уже много лет размышляю о переезде из Казахстана и почти ничего в этом направлении не предпринимаю. Возможно, где-то глубоко сидят какие-то семейные установки.

Вот такое погружение в семейную историю совершила я с книгой «40 лет в спальном мешке». Пока читала, приняла решение — сверстать и издать книгу семейным тиражом.

Шел 2018 год, с момента написания мемуаров прошло ровно 40 лет, и в 40 лет рукопись попала мне в руки. Символично, согласитесь?

На Новый год я торжественно вручила домашним по экземпляру. А в январе мне позвонила мама. Рассказала, что каждый раз, когда она открывала папку с мемуарами, начинала плакать, и прочитать дальше первой страницы у нее не получалось. Она помнила, как папа сидел за печатной машинкой и медленно набирал текст. Книга стала мостом, благодаря которому она смогла встретиться с папой через столько лет и узнать о нем много нового.

Я радовалась. Кажется, один из маршрутов своей жизни я осилила.

Саморазвитие #семья