Договариваясь о первой встрече с Вадимом Каспаровым, мы планировали пообщаться в течение полутора-двух часов. В результате проговорили все шесть... Остановиться было просто невозможно.

Увлеченно и эмоционально, серьезно и с юмором, легко о сложном Вадим рассказывал о том, как на практике реализовывал одну за другой невероятные, на первый взгляд, идеи. История Натальи и Вадима — живое воплощение хоть и избитой, но емкой фразы Брэнсона «Берись и делай!» Такими примерами хочется делиться с другими, причем с теми, кто сможет оценить их яркость и глубину, — с читателями журнала «Жить интересно!».

В 1997 году, после первой поездки в Австрию на мастер-классы по современному танцу, моя жена Наталья призналась: «Вот то, к чему я стремилась всю жизнь,

и я хочу учиться этому дальше у педагогов международного уровня». На что я ответил: «Мне проще привезти весь мир сюда, чем отпустить тебя туда».

До создания Дома танца «Каннон Данс» у меня было несколько микро- и макропроектов. Но все они по разным причинам останавливались. Многим это наверняка знакомо: начинается проект, идея классная, тебя переполняет азарт, а потом что-то происходит — здесь не дали, тут отказали... Ты начинаешь сомневаться — может, это все не то? — и сходишь с дистанции. Даже возникала мысль, что судьба у меня такая: что бы я ни делал, все обречено на провал или остается незавершенным.

Это действительно могло бы быть так, если бы не тот самый звонок от Наташи из Австрии: «Я, наконец, поняла, что меня интересует, и я очень хочу этим заниматься». Пока она была еще там, я начал искать школу для нее, быстро начитался про техники пионеров джаз- и модерн-танца.

В Питере современной хореографии учиться было просто негде. Современный танец практически отсутствовал. В одном из институтов, куда я заглянул, мой вопрос, какую технику джаз-танца они собираются преподавать, поставил старшего преподавателя в тупик, на меня смотрели как на идиота.

— Хорошо, — говорю, — а куда вы будете готовить своих студентов, для чего?

— Наша задача — научить их двигаться, чтоб они могли найти работу в подтанцовке, например, у Филиппа Киркорова.

Я понял, что вариантов у нас нет — Наташа могла учиться только за границей. Нашему ребенку было тогда два года. Я стал рассуждать: она уезжает, я, разумеется, за ней. Но учиться на первых порах будет почти невозможно, — ведь, чтобы прокормить семью, надо для начала обеспечить себе заработок.

Тогда я задумался: а почему всего этого нет у нас? Может, самим создать школу, проводить мастер-классы, приглашать педагогов из-за границы? На что мне сказали:

— У тебя же концепция есть — возьми и сделай.

— Как же я сделаю? У меня денег нет. А по законам бизнеса «деньги-бизнес-деньги».

— Ну! С деньгами любой дурак сделает! — возразили мне.

Эта фраза подтолкнула меня к действиям... Все-таки спортивная закалка была. Я сразу же написал одному из педагогов мастер-классов, на которых занималась Наталья, — бродвейскому хореографу Филу ЛаДука. Наташа была от него в полном восторге, а я просто верил ей и заразился идеей его пригласить. Фил ЛаДука сразу согласился приехать. Я купил билеты и подумал:

— Ну, полдела сделано. Теперь все быстро пойдет. Питер — танцующий город. Надо только объявления повесить, и все соберутся.

Но ни в вузах, ни в театрах мастер-класс бродвейского хореографа интереса не вызвал. Я начал впадать в легкий озноб. Даже провести все это было негде. Партнеров нет, хореографическое сообщество абсолютно мне незнакомо и не слишком-то интересуется бродвей-джазом... Реальная проблема, ведь человек прилетает уже через три недели! И тогда мы просто напечатали плакаты и расклеили их по городу — на столбах, на водосточных трубах.

Нашли помещение в ДК Первой Пятилетки, которое позже стало первым домом нашей школы. Правда, сначала нам этот зал даже показывать не хотели, мол, оно после пожара. А мы вошли и ахнули: огромное помещение, 160 метров, потолки 4 метра. То, что надо!

Постелили линолеум, вкрутили побольше лампочек, организовали раздевалку. И провели там первый мастер-класс Фила ЛаДука. Собралось человек тридцать. Даже телевидение приехало: «Впервые бродвейский джазовый мастер в Питере»!

Конечно, мы ничего не заработали, денег хватило только на оплату билетов и гонорар. Но это был первый опыт, который показал, что так легко наш город не проймешь: танцующих много, а заниматься этим серьезно хотят единицы. Но мы поняли, что людей это «торкает», что это интересно зрителям, и пресса реагирует. Значит, надо продолжать.

Я уговорил Наташу стать педагогом в нашей школе: единственным аргументом «против» было отсутствие у нее специального образования именно по современному танцу, но ведь такого образования не было в тот момент ни у кого.

На первое занятие пришли три человека. Громадный холодный зал: три ученика и моя Наташа, которая смотрит на меня и спрашивает:

— Что делать?

— Что делать? Люди пришли, надо преподавать, поехали!

И она начала урок. На следующий день было пять человек, потом восемь, потом двенадцать. К концу учебного года (т. е. через пару месяцев после начала) у нас на регулярной основе занималось около сотни взрослых и сорок детей. Наташа давала по два урока в день. Вскоре мы пригласили педагогов по различным техникам танца — классике, фанки-джазу... Школа стала активно развиваться. Проходимость была просто бешеная.

Мы стали проникать в мир современного танца, который, конечно, был в нашей стране, но до сей поры существовал в параллельном с нами измерении. В 1999 году мои американские знакомые обратились с просьбой помочь в организации спектакля компании Bill Young and Dancers, которая приезжает в наш город через три недели. Я постарался вникнуть в эту историю. Пришла идея объединить их выступление в Санкт-Петербурге с образовательными классами и сделать проект Summer Dance Workshops с американскими гостями, пригласив в этот же проект одного из питерских пионеров модерн-танца — Александра Кукина. Причем сначала мы провели именно мастер-классы американцев, о которых написали СМИ, упоминая о том, что грядет их же концерт. Афиши и листовки рисовали сами, расклеивали старым испытанным методом. В итоге — аншлаг.

А свой первый настоящий фестиваль мы провели уже в феврале 2000 года в рамках приезда двух американских джазовых хореографов — Денни Бурачески и Кетти Янг. Нашли фишку для продвижения: оказалось, что Денни работал раньше вместе с Лайзой Минелли, это подхватила пресса, все газеты пестрели новостями. Придумали название — «Фестиваль джаз-танца и музыки», и это привлекло внимание и тех, кому интересен танец, и тех, кто любит джаз. Кстати, владельцы площадки, где мы проводили гала-концерт, настояли на том, чтобы программу вел Андрей Ургант.

Однако вместо себя Андрей привел своего сына... Сказал, что он очень хороший мальчик, и это его первое выступление на публике. Вот так в 2000 году на нашем фестивале Ваня Ургант впервые появился перед большой аудиторией.

Успех фестиваля был огромным, и уже в 2000 году мы запланировали продолжить летние классы как фестиваль современного танца, и удачной находкой стало название — OPEN LOOK («Открытый взгляд»). Прессе это очень нравилось, да и зрителям тоже: сколько аллегорий можно придумать! Мы тогда во всем были новыми, драйвовыми по всем пунктам и постоянно давали информационные поводы. В этом году в июле состоится юбилейный, 15-й OPEN LOOK. Статистику за все эти годы подсчитать трудно. Фестиваль посетили тысячи зрителей со всей России и стран ближнего зарубежья — от Москвы до Новосибирска и Тюмени, от Днепропетровска до Таллинна и Вильнюса. Сотни педагогов международного уровня из стран Европы, Азии, Северной и Латинской Америки провели уникальные мастер-классы, представили сотни концертных программ. Мне очень хочется, чтобы было больше зрителей из других регионов страны.

За прошедшие годы мы создали еще несколько фестивалей, среди которых Фестиваль танцевального кино «Кинотанец», Фестиваль never-бальных премьер «Точка отсчета», Фестиваль молодых хореографов, Фестиваль «Пластика слова» и многие другие... Важно, правда, сказать, что огромное количество партнеров, консульств зарубежных стран и зарубежные фонды помогали в реализации этих проектов. Спустя 8 лет с момента создания «Каннон Данс» нам стал помогать и до сих пор помогает городской Комитет по культуре.

Из новинок 2013 года — мы создали и провели фестиваль для детей — DANCE4KIDS. Это неделя мастер-классов по современному танцу для детей от 5 до 17 лет, занятия с зарубежными и отечественными педагогами и самое главное — показ спектаклей, в которых дети — главные действующие лица. В ходе фестиваля совместно с педагогами дети подготовили выступления для заключительного гала-концерта.

В рамках года Голландии в России мы проводим еще один фестиваль — DANS NEDERLANDS, состоящий из двух этапов. Первая часть — выступления воспитанников нашей школы, группы «СпARТанцы» прошла в апреле в Гааге, на сцене известнейшего театра KORZO, одной из лучших площадок современного танца Нидерландов. Второй этап — это мастер-классы и спектакли наших голландских коллег, в Питере, в декабре.

Если посмотреть на все наши проекты в целом, то в них всегда идет постоянный поиск идей, цеплялок. Без специального образования в сфере менеджмента и PR, я понятия не имел, как правильно что-то делать. Я просто ощущал нутром, что вот так надо сделать. Конечно, не все удавалось, но я всегда помню одну притчу.

Один восточный султан решил проверить, кто из его визирей самый умный. Он заказал новый замок, самый современный и совершенный, какой только можно было изготовить. У замка была масса секретов, открыть его не мог никто. Султан повесил его на дверь и приказал каждому визирю по очереди изучить замок и открыть его. Мудрецы по очереди подходили, смотрели в замочную скважину, измеряли расстояние, подбирали ключи... «Невозможно!» — говорят. Последний визирь подошел, присмотрелся, взялся за замок и резко дернул его вниз. И замок открылся. Он просто не был закрыт.

Я живу по этому принципу. Глаза боятся — руки делают. Ты можешь придумывать сколько угодно проблем и сложностей, но пока ты не возьмешь неизвестный доселе материал в руки, пока не начнешь с ним работать, — у тебя ничего не получится. Как может что-то получиться только от того, что ты об этом думаешь? Ты же не можешь все спрогнозировать. Если тебя прет от чего-то, это надо делать.

Сейчас многое, конечно, изменилось: и публика, и пресса, и общие тренды. Современный танец переживает сложные времена. Исторически ему всего лет 30. Если вы посадите молодое дерево в землю, оно не будет расти само. Надо за ним ухаживать, удобрять, поливать, поддерживать, чтобы оно выросло. Когда оно окрепнет, оно само научится впитывать влагу, научится жить без вас. Также и искусство: если молодое искусство не поддерживать, оно умрет. Сто процентов. Современному танцу нужна поддержка тех, кто им по-настоящему увлечен.

Я всегда говорю своим танцорам: если вы не можете прожить без танца хотя бы день, если танец для вас — это воздух, то вы в правильном месте. Это как картина Мунка «Крик»: что там красивого, по большому счету? Разве видны какие-то детали? Но ты ощущаешь этот крик — там такая мощнейшая эмоция, что ты ее чувствуешь. И тебе неважно, насколько хорошо прорисованы уши у этого человечка. Меня в искусстве держит именно это — откровение и какая-то почти космическая энергетика.

Сегодня «попсовость» приоритетна, потому что она проще и понятней. А у современного танца другая эстетика. Она требует более свободных абстракций, более отрешенного взгляда. Она не расшифровывает, в отличие от классического балета. Не имеет значения, как прыгает и тянет стопу танцовщик, сколько пируэтов он делает. Может быть миллион разных движений и ни одного синхрона. Важней эмоция, искры из глаз, энергетика — то, как сердце рвется. Эта сфера требует зрителя, который умеет чувствовать самостоятельно, на тонких материях, мыслить образами, видеть нюансы. Такого зрителя еще надо воспитать, поднять. И мы стараемся приглашать такие коллективы, которые «взрывают мозг».

«Искусство должно быть понято народом», — фраза Клары Цеткин, искаженная в русском переводе как «Искусство должно быть понятно народу». В оригинале имеет четкий смысл: искусство должно поднять зрителя до своего уровня. И когда нам удается вытянуть зрителя вверх, мы — молодцы.

Архив номеров #Интересные проекты #Танцы