Звучит как название американского фильма. До сих пор удивляюсь, что этот опыт был в моей жизни. Я пришла с расчетом избавиться от проблемы за 3-4 сеанса, а осталась на 4 года.

Дело не в том, что решение проблемы затянулось. Ситуацию в личной жизни, которая привела меня к психоанализу, удалось разрешить за 4 месяца. Но открывшиеся горизонты внутренней свободы манили идти дальше.

Что же происходило там, на кушетке у психоаналитика?

Кушетка была не сразу. Первые два сеанса прошли в кресле, лицом к лицу. Желание занять горизонтальное положение (это способствует свободному потоку ассоциаций) обсуждается отдельно.

Первая встреча. В животе напряжение от волнения. Никогда не обращалась к психотерапевту, тем более психоаналитику. Не знаю, как себя вести. Боюсь быть непонятой. Боюсь, что метод работы не понравится. Боюсь говорить о себе откровенно.

Спустя 50 минут выхожу из кабинета со странным ощущением. Я уже знаю, что приду сюда снова. Уже чувствую, что что-то сдвинулось.

Многие, наверняка, представляют работу с психотерапевтом как получение порции советов, рекомендаций, заданий. С психоанализом не так все просто. Мне кажется, что на протяжении первых двух месяцев говорила в основном я. За любым вопросом следовал встречный вопрос: «А что Вы об этом думаете?» И только после собственного ответа был шанс услышать мнение психоаналитика.

Наверное, в тот первый раз я тоже ждала совета, инструкций, а получила обесценивание своей проблемы, точнее, снижение ее важности. И мне это понравилось. Хоть и было странно.

Вот она, моя ситуация несчастной любви, вот запутавшаяся и измученная я. Как же человек привыкает к своему страданию, делает его частью себя и как будто не хочет отпускать! А тут вопрос: «И что такого особенного в этом человеке, из-за чего Вы так страдаете?» И что бы я ни отвечала, мы все равно возвращались к этому вопросу. Действительно, в чем исключительность моей ситуации? Разве ни у кого до меня не было несчастной любви? Разве никого не отвергали, не бросали? Да еще хуже бросали — с детьми, кредитами, интригами, обманами. Сколько можно носить в голове тюрьму, которую я сама себе создала?

И вот он, первый эффект работы. Конечно, я и раньше знала или догадывалась, что моя проблема — не проблема вовсе, а мыслительная конструкция. Но почувствовать это удалось именно здесь. Я нутром ощутила, что сама завысила значимость этих отношений, что важность проблемы надумана, что я просто привыкла носить ее в своей голове и занимаюсь этим уже пять лет...

От этого стало тошно. Потом часто становилось тошно от своих мыслей или поступков, которые сто лет с тобой, но ты могла не только не замечать их, а даже думать наоборот. Чувство тошноты — хороший знак. Как и с естественной тошнотой, потом наступает облегчение.

На встречи с психоаналитиком я приходила раза в неделю, параллельно изучая литературу по психоанализу. Теория и практика, подкрепляя друг друга, давали поразительные результаты. В течение двух или трех месяцев я каждый день говорила себе «Я в шоке» от какого-то очередного открытия. Каждый день я и другие люди открывались мне с новых сторон, работа шла интенсивно, так хотелось быстрее все понять о себе.

Тогда мне казалось, что психоанализ — это классный способ во всем разобраться. Почему все не ходят к психоаналитику? Спустя время пришло понимание, что это не панацея. Это не для всех. Не каждый человек готов постоянно вспоминать и разбирать болезненное и неприятное, пытаясь отыскать причины и не виня при этом окружающих.

Высокий профессионализм специалиста, которого мне посчастливилось случайно найти на просторах Интернета — это полдела и не гарантия исцеления и изменения. Как и в любой практике, где учат быть осознанным и брать ответственность, сколько ты сможешь взять из этой системы, зависит от тебя. Гарантий нет.

Я люблю откровенность. Люблю смотреть, как люди реагируют на правду. Наверное, потому что в детстве этого не было, правда не принималась, приходилось скрывать, делать вид, притворяться. Говорить правду стало роскошью взрослой жизни. Психоанализ подтолкнул дальше и предложил попробовать быть еще более откровенной с собой, посмотреть, как я сама буду реагировать на правду о себе, о том, почему поступаю так или иначе, как отношусь к чему-то, что думаю о родителях, своем детстве, чего боюсь.

Врач слушал рассказ и каждый раз, когда замечал закономерности нездорового, деструктивного поведения, задавал наводящие вопросы, подталкивал к самостоятельным выводам, но никогда не делал их за меня. Ценность в том, что это твои собственные открытия о себе, а не то, что тебе навязал авторитетный специалист.

Интересный опыт — принимать неприглядную правду, которую ты сама о себе понимаешь. Например, что твоя потребность в одобрении  — не просто естественное желание быть принятой, а единственный способ существования. И для создания хорошего впечатления о себе ты мобилизуешь все имеющиеся силы и жертвуешь остальными желаниями. И главное, даже не догадываешься об этом.

Некоторые факты о себе я формулировала, качая головой, удивляясь, ну как так можно было думать столько лет.  Некоторые принимались легко и с иронией, ну и что, вот такое есть во мне, и я это допускаю.

Фактов узнавалось все больше, свобода быть неидеальной, такой, какой хочется, становилась все ощутимей.

Мне нравилась основательность изменений. Менялось все не быстро, привычные стереотипы мышления и поведения не сразу поддавались осознанию. Но когда это происходило, открывался новый путь, и я уже не могла думать по-прежнему.

Еще я научилась осознавать свои желания и чувства в момент их появления. Психотерапевт, как тренер у спортсмена, накачал во мне эту мышцу — способность постоянно осознавать себя и свои ощущения. Это стало привычкой.

Вот она, осознанность, о которой все говорят. Слово примелькалось во всевозможных статьях, но суть шикарная. Не знаю, можно ли научиться осознавать себя полностью и каждую секунду (всё же мозг стремится действовать «на автомате»), но если постоянно тренироваться в этом, прислушиваться, быть откровенной с собой, наступает заветное «жить здесь и сейчас».

Последний год терапии, думаю, я ходила на сессии, чтобы не пропустить чего-то еще о себе, проверить, сформировалось ли это умение замечать или мне все еще нужно «зеркало» в лице специалиста.

Как-то в начале пути я спросила: «А когда я пойму, что терапия больше не нужна и я могу сама?». Ответ был: «Когда внутренний психоаналитик поселится у Вас в голове». К концу четвертого года я ощутила, что он там прочно обосновался.

Самоосознание — бесконечный процесс. Нельзя понять о себе всё за какой-то срок и больше потом к этому не возвращаться. Каждый раз, когда что-то идет не так, я чувствую, как включается этот внутренний механизм анализа: «Что тебя расстроило? Почему это так важно? Что можно сделать?» Один такой сеанс с собой, откровенные ответы, и наступает облегчение и новое видение.

Не знаю, может ли человек изначально сам себя так осознавать, без посторонней помощи. Думаю, все же нужно «зеркало», если нужно разобраться в чем-то глобальном и постоянно повторяющемся, в том, что вы не в состоянии разглядеть сами. Обязательно ли это должен быть психоаналитик? Думаю, не обязательно. Но это должен быть специалист, который способен в хорошем смысле вывести вас на чистую воду, которому вы не побоитесь открыться, который примет ваши причуды и несовершенства и научит принимать их в себе.

Не зря говорят, со стороны виднее. Когда научаешься видеть это «со стороны», тогда можно отправляться в самостоятельное плавание.

Саморазвитие