Видимо, цифра сорок всё-таки имеет сакральный смысл. Мне было почти сорок, когда я остро почувствовала — меня нет. Есть: мама, сестра, подруга, главный бухгалтер, душа компании, чуткая соседка. Список можно продолжить, но меня нет!
Среди моих знакомых есть немало тех, кто часто жалуется на свою работу. Ругают разное: тяжелые условия труда, невыносимое начальство, маленькую зарплату, высокие требования, ежедневное нежелание идти «на эту каторгу», бесконечные проверки...
Мы все любим статьи в стиле «двадцать способов того» и «тридцать способов сего»: структурированные списки, концентрированная информация — то что надо для чтения на бегу или в обеденный перерыв.
В июле 2014 года, когда я начала работать в Google, моя жизнь была определена на годы вперед. Я окончила два престижных экономических вуза и точно знала, что будет дальше. Успешная карьера в Google — сначала в Польше, а потом я перебралась бы в европейский головной офис в Дублине.
Когда я слышу по радио печальные заявления ведущих «Примите соболезнования, сегодня понедельник» или радостные крики «Ура, пятница! Скоро выходные!», меня охватывает возмущение! Почему считается нормальным и необходимым заниматься нелюбимым делом, разделяя жизнь на рабочую «каторгу» и собственно жизнь в выходные и редкие отпуска? Почему для многих работа, наполняющая жизнь смыслом — это недостижимый миф?
Если вы относитесь к тем редким счастливчикам, кто выбрал свое истинное призвание еще в детстве, то дальше можно не читать. Это статья для тех, кто до сих пор жалеет, что не стал космонавтом, балериной, врачом или поэтом. Для тех, чьи детские мечты до середины жизни так и остаются мечтами, а профессиональный успех хоть и приносит дивиденды, но уже перестал вдохновлять и добавлять смысл.
После окончания университета я сразу вышла замуж и, утомленная сессиями, с радостью засела дома. Потом родился старший сын — я упоенно пекла плюшки и варила цукаты, гуляла с младенцем и даже, помнится, пробовала вязать…
В 25 лет Татьяна отказалась от должности начальника отдела в крупном банке и написала заявление об увольнении. Ее сослуживцы смотрели на нее с тревогой и пытались найти признаки безумия в ее глазах. Родители пили валидол, а подруги говорили о послеродовом синдроме.