Когда на очередном тренинге нам задали вопрос «С чего это началось?», я задумалась. Действительно, с чего? И что — «это»?

У меня «это» точно началось не с рождения, не вспыхнуло в глазах при окончании школы, не пришло вместе с институтским дипломом. «Это» вообще не было связано с традиционными жизненными галочками. «Это» встало на пути непреодолимой громадой незнания вкупе со стилем руководства середины 90-х. Я очень хорошо помню тот самый главный момент, я до сих пор ощущаю тяжесть пачки листов незнакомого текста в руках, и дурацкий вопрос, на который я ответила только с третьего раза.

Но — по порядку. Закончив Новосибирский государственный педагогический университет по специальности «преподаватель английского и немецкого языков», я уже год как работала техническим переводчиком в компании, которая занималась поставками промышленного холодильного оборудования и оборудования для супермаркетов. Если кто помнит, время тогда было — просто замечательное, а для подобных компаний — особенно. Супермаркеты и складские помещения открывались практически каждый день, оборудования российского в таких объемах и такого класса попросту не было, а зарубежное поставлялось к нам с инструкциями по эксплуатации в основном на английском языке. Одним словом, рай для бизнесменов и переводчиков.

И, действительно, чувствовала я себя, прямо скажем, прекрасно. За предыдущий год заработала себе не просто работу «по звонку», а ставку (о-о-очень неплохую по тем временам), ходила каждый день на работу с восьми тридцати и до пяти тридцати, переводила себе английские тексты — в максимальном варианте из десяти страниц, и повторяющиеся изо дня в день. Ну, хорошо же?

И так бы и шло все хорошо, и была бы у меня совсем другая жизнь, но в один прекрасный — как я сейчас говорю — день наш генеральный директор, товарищ весьма амбициозный, очередной закуп решил произвести во Франции.

Ну, а дальше, собственно, и произошел тот самый диалог, который я теперь пересказываю на всех тренингах и мастер-классах.

Акт 1, сцена 1. Кабинет генерального директора

Шеф: — Маша, вот тут нам прислали. (Кивает на пачку листов эдак в восемьдесят на краю стола, не отрываясь от чтения документов.)

Я: — Ой, Александр Валентинович, так это же французский. (Беру в руки, читаю заголовок, наивно хлопаю глазами и пока не осознаю всей катастрофичности момента.)

Шеф: — Да, я знаю. А ты мне ответь на вопрос. (Пока продолжает читать.)

Я: — Какой вопрос? (Наивно смотрю ему куда-то в район темечка.)

Шеф: — Кто у нас переводчик на фирме? (Поднимает голову и точно попадает мне глаза в глаза.)

Звук выстрела. Немая сцена из «Ревизора».

Знаете, такой момент, когда всем все становится понятно. Нет, там еще были мои жалкие попытки что-то сказать, доказать и объяснить. И шеф, продолжая читать документы, спокойно переждал мой словесный водопад. А потом просто повторил свой вопрос. И мне уже ничего не оставалось делать, как только выдавить из себя это: «Переводчик — я».

А дальше мне абсолютно закономерно сказали: «Ну, так иди и переводи. Точка».

И вот я протягиваю руку за этими листами. Выхожу из кабинета…

Неделю я на эти листы даже не смотрела. Это я точно помню. Потом стала коситься — положила-то я их на видное место. А потом пошла в магазин и купила французско-русский словарь. И самоучитель по французскому языку.

У меня ушел на это месяц. На восемьдесят страниц технического текста повышенной сложности на французском языке. Это была не просто инструкция по эксплуатации торгового прилавка. Это была общая инструкция по подбору сплит-систем для помещений разных объемов, с физическими и химическими характеристиками хладагентов (это те газы, которые внутри трубок холодильников бегают, они тоже разные бывают).

Сначала я несколько дней просто разбиралась в грамматике, выписывала формы глагола «быть» и какие-то окончания, которые бы мне помогли отличать подлежащее от сказуемого. Потом я стала переводить подписи на картинках, подписи под картинками. Потом — таблицы. И только потом — текстовые куски.

И еще, имейте в виду, это был 1996 год — доступа к интернету в том объеме, как мы привыкли сейчас, у меня не было. Загуглить, к примеру, слово «сатурация» я не могла. Поэтому, когда я в своем переводе дошла до словосочетания «точка росы» — мне пришлось отыскать школьный учебник по физике, по-моему, за седьмой класс. И прочитать все про холодильники. Когда я дошла до фреонов — я взялась за школьную программу по химии. В школе-то я гордо заявляла, что я «чистый гуманитарий», поэтому все эти физики-химии мне ни к чему.

Да, а про сатурацию мне в итоге объяснял знакомый кандидат химических наук.

В тот день я шла до работы пешком. И все эти двадцать минут я шла по красной ковровой дорожке. Это был мой первый «Оскар». Для меня светило солнце. Мне улыбались люди и сигналили машины. И когда я вошла в кабинет шефа и положила на стол свой перевод — ах, какой это был момент!

После этого я стала самым крутым переводчиком холодильных текстов. На протяжении следующих пяти лет я переводила инструкции с английского, немецкого, французского, итальянского и польского языков. При этом я всегда шутила, что слово «chamber» может, и произносится на всех языках по-разному, но пишется-то одинаково — поэтому, что, мол, в этом сложного. Но эту легкость «рыбы в воде» я уже могла себе позволить.

Произошла эта история лет двадцать назад. Сейчас, когда в рюкзачке за спиной заботливо сложены знания – почерпнутые из пройденных тренингов, прочитанных и прослушанных книги, из бесед с коучами и психологами, — я понимаю, что в тот момент я абсолютно интуитивно нащупала единственно верный алгоритм решения этой задачи, и шаг за шагом этот путь действительно привел меня к успеху. А дальше все произошло практически как у собачки Павлова. Железным голосом моего шефа вбитый мне куда-то в район поджелудочной алгоритм этот превратился в условный рефлекс: если я проделываю такие же действия и в правильной последовательности, то они снова и снова приводят меня к достижению цели.

Давайте разберемся по пунктам. Итак, вот он  — очередной вызов от Вселенной перед вами. Вы смотрите на друг на друга, при этом у вас в голове вопрос только один – любимый всеми нами «Что делать?»:

Прошло уже много лет, и занимаюсь я теперь совсем другими вещами — но всегда, когда проговариваю свою очередную оскаровскую речь, я вспоминаю своего шефа. Потому что «это» началось тогда. Желание еще раз ощутить вкус самой главной победы — победы над собой. Встать на цыпочки и почти полететь. Стать круче себя. Твердо знать, что нереальное реальным сделать возможно. Просто иногда на это требуется время и усилия. А иногда — очень много времени и усилий.  Вот и все.

Ах, да — какую очередную оскаровскую речь я всегда проговариваю? А это уже совсем другая история :)

Саморазвитие #Мотивация #Самосовершенствование